Не надо переворачивать лодку! - Страница 10

Летели долго, с двумя посадками, приземлились в Бахаревке, на военном аэродроме, оттуда минут пятнадцать-двадцать ехали до завода. Завод огромный! Целый город! Меня поселили в гостевом домике внутри завода. 'Так спокойнее': - сказал Аркадий Дмитриевич. На следующий день после прилёта состоялся митинг, на котором я выступил от имени авиаторов. Что говорил - не помню, просто радовался вместе со всеми, что новые двигатели появились. Побывал на испытательном стенде, пощупал всё своими руками. Послушал новые двигатели, посмотрел диаграммы, задавал и отвечал на кучу вопросов. Был немного не в своей тарелке, не привык к такому количеству внимания. А вот когда собралось конструкторское бюро, разговор пошёл серьёзный. Говорили о том, что поршневые двигатели подходят к своей вершине, что дальнейшее наращивание мощности мало чего даст. На вопрос, какой путь развития авиации я вижу, мой ответ был: 'Реактивный.' Мне даже зааплодировали. Когда пошли уточняющие вопросы, я сказал, что нет, не ракетный, а воздушно-реактивный двигатель уже совсем скоро станет главным в авиации.

- А есть какие-нибудь наработки? - прозвучал вопрос.

- Пока нет! Только общий принцип: 'Компрессорная часть турбины сжимает воздух, поступающий через воздухозаборник, затем в горячий воздух подаётся распылённое топливо и происходит возгорание, а расширяясь, газы приводят в действие газовую турбину, которая передаёт вращение компрессорной турбине первого контура. Можно вместо турбины компрессора использовать вентилятор.

- Считали?

- Нет ещё. Хочу поступить в академию Жуковского, и это будет мой дипломный проект.

- Мы быстрее подсчитаем! - раздалось из зала! Дружный хохот перекрыл все шумы завода! 'Семена упали на благодатную почву!' - послышался голос Сергея.

- К сожалению, Андрей Дмитриевич, температура камеры сгорания слишком велика: около 1000 градусов и она очень быстро прогорит! - послышался голос Аркадия Дмитриевича.

- Извините, я не нарисовал одну 'маленькую деталь', Аркадий Дмитриевич. Камера сгорания будет охлаждаться, как воздухом из компрессора, идущего вдоль внешней стенки камеры сгорания, так и топливом, которое за счёт этого нагреется и будет лучше распыляться. - и я нарисовал поверх общей схемы второй контур, - А температура стенок в этом случае будет около 600-700 градусов, а это - рабочие температуры для жаропрочных сталей!

АД встал и подошёл к доске: 'Так! И холодный воздух будет отжимать факел от стенок сопла... А это - мысль!!!'

- Да, Аркадий Дмитриевич. Там же, уже в сопле, можно поставить дополнительные кольцевые форсунки для кратковременного форсажа, например: на взлёте или при выполнении фигур. Воздух для сгорания есть, а факел подожжет любое топливо.

- Вы напрасно гробите свой талант, молодой человек! Ваше дело не летать, а строить двигатели!

Я покраснел, т.к. понимал, что я это не сам придумал, а только своими словами пересказал то, что говорил и объяснял мне Сергей. 'Не красней, как ясна девица' - послышался голос Сергея. - 'Через два года Архип Люлька запатентовал бы данную схему в Ленинграде, но создать двигатель до войны он так и не успел. Теперь успеет Швецов! 'Всё для фронта, всё для Победы!''

- Так! Начальник Патентного отдела! Оформляйте заявку на двухконтурный ТРД на Андрея Дмитриевича! Кто у нас свободен из термодинамиков? Лапинский, Скворцов, займитесь расчётами, а ты, Шестаков, начни подбор материалов. Так, прочнисты... Кириллов, не забудь учесть гироскопические моменты! И в темпе, в темпе, ребята! На сегодня все! А Вас, Андрей Дмитриевич, я бы попросил продумать вариант, как нам повысить высотность 'эМок'.

- Хорошо, Аркадий Дмитриевич.

Но заняться 'эМками' не пришлось, через час зазвонил телефон и АД сказал: 'Одевайся, вылетаем через час, тебя Сам зовёт!'

Глава 5.

Ночью прилетели в Москву на Центральный. Меня облапил Валерий Павлович: 'Ну что, сынок! Заварил ты кашу! Но ничего! Я успел с Иосифом Виссарионовичем поговорить!' У Боровицких ворот остановились, у нас проверили документы. Потом все сдали оружие, которого у меня не было, меня даже обыскали. Вошли в приёмную, сели. Ждём и молчим. Из кабинета вышли двое, вытирая пот с лица, злобно посмотрели в нашу сторону, но протянули руки Чкалову, Поликарпову и Швецову. Я их видел на заводе, когда приезжал Сталин. 'Каганович и Яковлев, нарком и замнаркома.' - раздался голос Сергея. 'Не спишь? А кто есть кто?' 'С тобой уснёшь! Яковлев - моложе!' Секретарь Сталина снял зазвонивший телефон, молча выслушал и положил трубку. 'Товарищи Чкалов, Поликарпов и Швецов! Пройдите!' Я остался сидеть. Каганович и Яковлев немного по переминались с ноги на ногу, но со мной не заговорили, попрощались с секретарём и вышли. 'Лейтенант! Если курите, то можете закурить! Пепельница на столике.' - раздался голос секретаря. 'Спасибо, я не курю!' Несколько раз звонил телефон, но секретарь отвечал, что товарищ Сталин занят и просил его не беспокоить. Опять звонок, секретарь снял трубку, молча выслушал и положил её: 'Проходите!' Сердце у меня было готово выскочить из груди. Я поправил гимнастёрку и потянул на себя тяжелую дверь, за ней оказалось ещё одна, открываю: 'Товарищ Сталин! Лейтенант Андреев прибыл по Вашему приказанию!'

- Проходите, товарищ Андреев. Присаживайтесь! - cказал Сталин и указал мне на стул рядом с Чкаловым, - Вот, товарищ Андреев. Решаем, что с Вами делать? Одни говорят, что Вас надо арестовать, как врага народа. А я смотрю на вас, ну какой Вы враг? Враг, попав в 'святая святых', не стал бы говорить о наших недостатках, а постарался бы их углубить. Вот, выяснял у товарищей, которые Вас лучше знают: 'А не прожектёр ли Вы, как многие...' Но и на прожектёра Вы не похожи. Аркадий Дмитриевич говорит, что помогая ему создать двигатели, Вы даже словом не обмолвились о каких-то привилегиях, авторстве для себя лично. А вчера он создал отдел по разработке турбореактивного двигателя на основе Ваших разработок. Ну и что мне с Вами делать? - сказал Сталин и встал. Я тоже встал.