Не надо переворачивать лодку! - Страница 37

Она посадила меня на поезд, идущий в Ташкент, были слезы, но я держался молодцом и не показывал виду, что мне тоже немного страшновато. Всё-таки, в первый раз на войну. Да и отрываться от семьи тоже не хотелось. В Сталинграде я догнал наш эшелон и пересел в него. Ехали с комфортом, в купированных вагонах. Владимир Константинович держал для меня место в своём купе. Ночью не спалось, попытался вызвать Сергея.

- Сергей?

- Я здесь.

- Я всё делаю правильно?

- Это дело уже стало твоим, поэтому ты заботишься о нём. Всё правильно! Хотя опытные самолёты на войне - ненужный риск! Но дело уже сделано. На них хоть радиостанции есть?

- Да, из тех десяти, которые были поставлены из САСШ после подписания контракта на продажу патента. Это 192-е, а не 160-ые.

- Частоты совпадают?

- Да. Но разница в напряжении питания: 14 вольт, а не 12, как у 160-й. Блоки питания разные, и 192 легче.

- Тогда 'Ой', нормально.

- Сергей, ты говорил что воевал! Как оно там? Я смогу?

- Да, воевал. В Афгане, в Сирии, в Эфиопии, в Чечне и в Южной Осетии.

'Трассера, как паутина!

Маневрирую активно!

Живописная картина!

Как Саврасова 'Грачи...

Прилетели!' Выручаем!

С огоньком нас здесь встречают

Вновь земля не отвечает!

'Ну..., разведка! Не молчи!'

Я кручусь и кувыркаюсь!

В сотый раз я зарекаюсь:

По прилёту - увольняюсь,

чтоб не я - двухсотый груз!

На хрена пошёл я в Качу?

Вот Ульяновск - все иначе:

Был бы дом, машина, дача

И водил бы я 'Арбуз' - Сергей напел песенку, голос у него приятный и не громкий.

- В Ульяновске нет училища! Ты Качу заканчивал?

- Да! Но после войны она в Сталинграде, он Волгоград сейчас называется, располагалась. А в Ульяновске - училище Гражданской авиации.

- А что такое 'Арбуз'?

- 'Эйрбас трехсотой серии' - один из самых распространённых гражданских самолётов в мире. Совместное производство Англии, Франции, Германии и Италии.

- А ты на чём в войну летал?

- В последние два раза больше на Су-25-ых, штурмовиках. Мне вторую реактивную врачи прикрыли, дескать, старый! Это самолёты непосредственной поддержки войск. У вас таких пока нет, но скоро появятся! До этого на истребителях.

- Как там, на войне?

- Страшно и ничего приятного. Но, это - наша работа. Её надо делать. И оборачиваться почаще, каждые сорок секунд. Папа мой, до самой смерти так делал: сорок секунд - поворачивает голову. Мне уже не пришлось так головой вертеть, локаторы выручали. А тебе - придётся, чтобы живым вернуться к Рите и малышу. Или малышке. Спи! Ты справишься!

В Иркутске, долго отсутствовавший Коккинаки запрыгнул в уже отходивший поезд, потом долго ходил по вагону, заходя во все купе. Вошел в наше купе и сказал: 'Андрей! С тебя причитается!' и положил на столик 4 шпалы. 'Ты догнал Риту!'

Глава 22.

'Ритуля! Здравствуй!

Как же я соскучился по тебе!

Добрался нормально. Товарищи меня встретили!

В первый раз нас бомбили ещё на марше. С горизонтального полёта, поэтому не точно, но несколько машин пострадало, были раненые среди бойцов БАО.

Завод расположен в горах, но рядом довольно большая долина и неглубокая речка, воды постоянно не хватает. Работа предстоит серьёзная: это небольшой аул, а надо построить город!

Халхин-Гол называется, сейчас она пересохла, а тот ручеёк, который от неё остался постоянно травят диверсанты самураев. С водой полный напруг. Впереди высоты, которые заняли японцы и сильно укрепились.

Погода стоит жаркая, но сегодня подул свежий ветерок!

Японцы применяют массированные налёты, до 300 самолётов в одном вылете, и, если бы мы не успели развернуть и замаскировать РЛС, потерь бы было значительно больше. А сегодня на рассвете над аэродромом соседнего полка утром появились два 'японца', которые протаранили стоянки самолётов. Лётчики не выпрыгивали. Смертники. Камикадзе. Свежий или божественный ветер. А у нас самолёты не камуфлированы, кроме наших. И стоят как на параде!

Несмотря на страшную жару, мы вырыли котлованы для корпусов завода и успешно завершаем строительство. Девять корпусов уже стоит, правда, без оборудования, а я сегодня пойду смотреть место под следующий.

Применение нами РЛС и централизованного управления ВВС переломило ситуацию в нашу пользу. Мы обнаруживали взлетающие бомбардировщики противника загодя и подготавливали свой удар. Смушкевич, который командовал авиацией отдельной армии, быстро освоился с планированием по планшету, и, несмотря на ограниченное количество радиостанций, умудрялся при помощи выкладываемых знаков направлять самолёты в нужную сторону. Моя эскадрилья служила пожарной командой, вызываемой им в тот момент, когда других сил и средств уже не было. В свалки нас старались не бросать, дескать, не наше дело. Тем не менее, мой личный счёт пополнился 9 сбитыми: 6 бомбардировщиков и 3 'И-97'.

Скоро, уже очень скоро строительство закончится. Осталось совсем не много! И я приеду к тебе!

Осталось только разгромить Квантунскую армию в 75 тысяч человек, 500 артиллерийских орудий, 182 танка, 700 самолетов. Наши войска, под руководством генерала Жукова, вчера перешли в наступление. Бои в воздухе переросли в непрерывную схватку с раннего утра и до самой ночи.

Твой Андрей!

20 августа 1938

Рита со слезами на глазах перечитывала единственное, пришедшее по почте, письмо от Андрея. Остальное были телеграммы из Кызыл-Кия, примерно такого содержания: 'Ритуля, у меня всё в порядке! Люблю, целую. Андрей'

22 сентября неожиданно приехал Павел с небольшим тючком зелёного цвета. Не разуваясь, прошёл в кабинет Андрея. В глаза мне он не смотрел. Развязал тючок. 'Его вещи, его два ордена, письма тебе, их много, но он их не отправлял. Рита, неделю назад Андрей не вернулся из боевого вылета.' Если бы не Митя, которого я держала на руках, я бы упала. Павел подхватил меня и посадил в кресло, отнёс Митю в кроватку и вернулся.