Не надо переворачивать лодку! - Страница 41

Вошёл, доложился. Сталин был один в кабинете, он встал и подошёл ко мне.

- Дай-ка на тебя посмотреть! Заглянул костлявой в лицо? Мы тебя уже похоронили было! Смотри-ка! Седина! То, зачем летал, удалось? Проходи, рассказывай! - и показал мне на диванчик у стенки. Сам сел рядом.

- Да, товарищ Сталин! Всё, что планировали сделать, сделали. У эскадрильи, по результатам на 14 часов 15 сентября, был самый высокий результат по сбитым, и ни одной потери. Я, вот, статистику подпортил, но ещё пять машин в коробочку положил.

После нашего приезда, ситуация в воздухе решительно изменилась в нашу пользу. Смушкевич почти сразу перенёс свой КП к нам, и активно использовал РЛС для управления.

Но, товарищ Сталин, есть очень серьёзные недостатки в подготовке, особенно у лётчиков из отдалённых гарнизонов, проблемы со скрытностью размещения авиации: самолёты не камуфлированы, выстраиваются по линейке, как в мирное время, а боевой устав не предусматривает другого порядка. Наш полк был рассредоточен, и все самолёты были покрашены матовой краской. Ударов по нашему аэродрому не было, а вот соседи наши подвергались и бомбёжке, и штурмовке. И ударам камикадзе. Были столкновения в воздухе из-за построения по-уставному: звено - три машины.

Сталин внимательно слушал и делал пометки у себя в блокноте.

- Как вы оцениваете противника?

- Средний японский пилот подготовлен лучше среднего нашего лётчика. Но с нашими асами, они сравниться не могут, видимо из-за физиологических особенностей. И машины у них послабее. 'И-16-27' и '28' превосходят 'И-97', особенно 28-е. Хорошо проявили себя ракеты. Вооружение японцев с нашим не сравнить.

- То есть, Андрей Дмитриевич, высокие потери первой половины войны, это результат нашей неорганизованности и слабой боевой выучки. Я правильно Вас понимаю?

- Так точно, товарищ Сталин!

- Спасибо, товарищ Андреев! Мне кажется, что Вы переросли должность командира эскадрильи. А как Вы оцениваете И-185?

- Большинство моих сбитых - 9 из 16-ти, сбиты на нём. Этот самолёт превосходит все истребители мира. Но высотность двигателя недостаточна. Ждём М-71ФН-К.

- Сейчас готовится большая делегация в Германию, как Вы отнесётесь к тому, что Вас включат в эту группу?

- Товарищ Сталин! Я ещё несколько месяцев не смогу летать! Как лётчику, мне бы было очень интересно, а вот как начальник комиссии по радиофикации, я ничего нового для себя не увижу. Я почти полгода не был дома. Маргарита Николаевна меня просто не отпустит.

- Передайте ей мои поздравления в связи с Вашим возращением!

- Она здесь, в соседнем корпусе, наверное, волнуется, куда я делся.

- Да, пойдёмте в зал, поздравим наших командиров и красноармейцев.

От КБ в Германию поехал сам Николай Николаевич, а от НИИ ВВС - Супрун и Чкалов. Мы же, вчетвером, поехали в Ялту в санаторий ВВС, где пробыли до середины декабря.

Там произошла ещё одна встреча, которая впоследствии сыграла большую роль в моей судьбе. Вечером Рита кормила Митю, а я вышел прогулять Тлетля. Уже горели фонари, но было тепло и безветренно. Тлетль носился по дорожке, вынюхивая что-то, интересное только ему, подбежал к скамейке, где сидел полноватый отдыхающий. Послышался вопрос: 'А что это за порода?' Я подошёл поближе и узнал в сидящем человеке комкора Жукова.

- Здравия желаю, товарищ комкор! Это шолоуитцкуинтле, мне его подарил в Мексике Диего Ривера. Национальная гордость Мексики.

- Я Вас где-то видел!

- На Халхин-Голе, я показывал Вам и маршалу Чойбалсану новый 'И-185'.

- Да-да, Вы из полка Коккинаки!

- Так точно! Командир первой эскадрильи майор Андреев.

- Постойте! Вы же погибли! Я же подписывал представление на Вас, посмертно!

- Как видите, товарищ комкор, слухи о моей смерти несколько преувеличены. Лечусь! - и я показал ему теннисный мячик, с которым не расстаюсь, как только выписался из госпиталя.

- А потом куда?

- Я возглавляю комиссию при НКО по радиофикации ВВС.

- А, так Вы и есть тот Андреев, из-за которого всё авиационное начальство перегрызлось!

- Не знаю, наверное, тот.

- Присаживайтесь, майор! - я сел, а Тлюша забрался мне на руки. - Хочу отметить, что с прибытием вашего полка, порядка в ВВС стало много больше! Причём удары он наносил упреждающие и, практически, сорвал воздушную разведку противника.

- К сожалению, товарищ комкор, я так и не услышал такой оценки наших действий.

- Я писал об этом! И представлял Коккинаки ко второй звезде Героя!

- Он её не получил, насколько мне известно.

- Мда, однако! Какие-то странные игрища вокруг очень полезного дела!

- Есть такое. Моя первая эскадрилья выехала на фронт без командной станции и без локаторов. Так торопились! Потребовалось личное вмешательство товарища Сталина, и только после этого мы, с Владимиром Константиновичем, попали к Вам в отдельную армию. А после боёв, против меня, Коккинаки и Смушкевича завели дело об утрате опытного И-185 на разведке 15 сентября.

- Не знал! А к званию Героя, я Вас за те сведения и представил. Ходят упорные слухи о моём будущем назначении, но окончательного решения нет, если они подтвердятся, я Вас найду, майор! Интересная у Вас собака! - он попытался погладить Тлюшу, но тот отклонился и недобро посмотрел на него, - Смотри-ка! С характером, хоть и маленький.

После этого, мы ещё не раз встречались в парке и довольно подробно разбирали каждый элемент системы управления. Тлюша снизошёл и залез к Георгию Константиновичу на колени.

В Москву вернулись с первыми холодами и штормами на Чёрном море. Я лёг в госпиталь на комиссию. Получил 'Годен без ограничений'. Митя научился сидеть и усиленно гугукал. Наша комиссия окончательно переехала в Академию Жуковского. Владимир Константинович, вернувшись из Монголии, подбросил несколько идей по поводу обучения 'штурманов наведения' и с головой ушёл в эти вопросы. Он всегда тяготел к точным штурманским вопросам. Один раз у нас возник разговор о письме Волкова, но он сказал, что 'оно того не стоит! Незачем былое ворошить. Тем более, что перевели его от нас.' Акселю Ивановичу, к Новому году, присвоили звание контр-адмирала. Аксель Иванович вплотную занялся Ленинградским военным округом и Балтфлотом, тем более, что там шла война, но, в составе авиации Ленинградского округа радиофицированных машин не было, а авиация Финляндии угрозы для Ленинграда не представляла. Тем не менее, 8 комплектов 'Редутов' встало на боевое дежурство под Ленинградом. Т.к. заявок от других округов нет, то и это хлеб. Завод закончил монтаж оборудования и обещает начать выпуск радиостанций 4 типов уже в апреле. В КБ тоже новости! Микоян и Гуревич выделились в отдельное КБ и попытались забрать лучших чертёжников и конструкторов. Они всё-таки получили заказ на разработку высотного истребителя с двигателем Микулина. Короче, НикНик и Чкалов в Германии, а КБ растаскивают. Работы по И-185 и ИВ-4 стоят, это ставят в вину коллективу. Звоню Павлу Сухому, т.к. организационно мы входим в его КБ. Разговор очень сдержанный, речь идёт только о недостатках 'И-185 -82ФН' и задержках в работе над остальными проектами. Несмотря на то, что Чкалов был жив, сбывались худшие опасения Сергея. Я поехал на завод. Планера И-185 под 71 двигатель пришли с браком, и военная приёмка отказалась их принять, но назад, для исправления брака, их не принимают. Что делать - непонятно. Звоню Михаилу Кагановичу. 'Хорошо, я рассмотрю возможность!' и повесил трубку. Тупик какой-то! Позвонил в Пермь. Наконец-то живой заинтересованный разговор. Спросил Аркадия Дмитриевича о делах, он сказал, что замечательно, но он давненько со мной не общался и хотел бы меня видеть. Позвонил домой, предупредил Риту и вылетел в Пермь. Аркадий Дмитриевич встретил меня на аэродроме и сразу поволок на стенды. 'Смотри! Вот что получилось! 1420 килограммов бесфорсажной тяги. Плюс форсаж до 5 минут. Правый и левый двигатель. Расчетная высотность 13500. Расход топлива 1.3 кг/кгс*ч. Но, пока только два таких двигателя. Забросали заявками на М-82 и м-63. Загрузили так, что не вздохнуть! Ты-то как?'